Значение периодической печати в конце XIX - начале XX в.

Периодическая печать, которая в основном представлена газетами и журналами, является важнейшим идеологическим, социальным и политическим фактором жизни любого современного общества. При разных способах отражения действительности, подачи текущей информации газетой и концентрации внимания только на самых актуальных, важных и принципиальных явлениях журналами, пресса в целом выступает и как организатор общественного сознания и мнения, так и отражение этого сознания. И в силу своего мощного общественного предназначения пресса и привлекает внимание общества к себе, т.к. дает универсальную информацию. В этом заключается важность СМИ для людей вообще и для историков в частности.

Такую важную роль в обществе выполняла печать и в конце XIX – начале ХХ вв. Отсюда уже в XIX веке в русской литературе, в русском языке появляется в отношении печати такое выражение: «Печать - шестая держава». То есть ее по силе воздействия на общество приравнивали к ведущим европейским державам.

Применительно к русской действительности двух столетий выражение «шестая держава» относилось к отрытой подцензурной печати. Была также и нелегальная литература, каковая литература в советское время трансформировалась в «самиздат». Но в XIX веке это были подпольные газеты левых радикальных партий, не разрешенные в стране. Подцензурная печать – всегда легальная, разрешенная властью, т.к. она была не направлена на слом системы.

Учитывая такую силу прессы, российское правительство всегда регламентировало работу газет. Первый цензурный устав, который начал смотреть, кого издавать, кого нет, появился в 1804 году. Именно он ввел в стране предварительную цензуру, и главный цензурный комитет был на базе СПбГУ. А на местах появились местные цензурные комитеты. Это был самый лояльный для России вариант. Это была российская придумка. У нас правительство долго изощряется. Что придумали, чтоб контролировать общество?

Допустим, кто-то решил издавать частную газету. Он идет и регистрируется, рассказывает, какое будет издание, какой будет формат. Так вот, когда с первого номера, когда редактор и издатель формируют гранки, они эти гранки тащат цензору. И цензор читает гранки! И цензор смотрел, чтобы это издание печатало то, что надо. Чтоб никакой критики власти и правительства не было, чтоб ничего сколького и представлявшего утечку информации в массы. Допустим, не понравился цензору заголовок – он этот заголовок перечеркнул. Дальше цензор начинает шерстить текст и вычеркивает целые абзацы. И в образовавшиеся пробелы нельзя было вставлять ничего кроме рекламы. И таких газет до нас дошло очень много. Такие газеты читало общество. Но цензор – обычный чиновник, который сидит на жаловании. И Гиляровский писал, что цензоры предпочитали перебдеть, чем недобдеть! И когда редакторы получали эти окровавленные газеты, они, чтоб показать публике это издевательство придумали не они лично, в эти пустоты вляпают: «Покупайте папиросы «»Дюшес» - лучшие папиросы в мире». И в рамках такого режима существовала вся российская периодика. Отменили эту цензуру в ноябре 1905 года – пресса так существовала 100 лет.

Следующий цензурный устав появился в 1826. Современники прозвали его «чугунным». Появилось Главное цензурное управление, и эта структура стала работать в рамках министерства народного просвещения. Но этот устав просуществовал до 1865 года: именно тогда появились временные правила о цензуре и печати. И эти временные правила (а мы знаем, что в России нет ничего более постоянного, чем временное) просуществовали до ноября 1905.

Теперь это главное управление по делам печати работало уже в рамках МВД. Всё встает на места. Этот закон разрабатывал граф Валуев. Это был очень циничный, прагматичный, но далеко неглупый человек. И он прекрасно понимал значение печати. Он отменил для столичных изданий предварительную цензуру. Тогда было 4 города со статусом столиц: СПб, Москва, Одесса и Вильно. Теперь любой издатель, желающий издавать свою газету, какое бы направление она не имела, за свою лояльность правительству вносил залог от 2,5 до 5 тыс. руб. В противном случае он лишался денег и терял журнал. В то время корова стоила 6 рублей, рабочий-ткач в месяц в Ярославле получал 10 рублей и мог прокормить на свою зарплату семью из четырех человек, а заместитель министра юстиции получал в год 9 000 рублей.

Граф Валуев и его соратники понимали, что правительственные (и частные промонархические) издания никто не читает. Потому он запустил идею: негласно покупать частные газеты. Начиная с 1860-х гг., в рамках МВД и министерства просвещения появляются рептильные фонды денег на покупку частных газет. Первыми такими изданиями были: «Наше время» издателя Сытина (ему дали 15 000 рублей серебром), газета «Колос» (главреду 12 000 рублей серебром). И такая практика была до конца монархии в России. В 1914 году общий рептильный фонд денег составлял 12 837 000 рублей. В1914-ом г. правительство купило 54 издания, в 1915-ом – 56, 1916-ом – 66. Это были газеты «Россия», «Киевлянин», «Южное слово», «Томский вестник», «Московские ведомости».

Но это еще не все. Еще один шаг – система карательно-административных мер. Теперь цензор, сидя в столицах, читал номер тиража, и в его компетенцию входят следующие меры:

1) Он трижды предупреждает редактора газеты, в которой увидел крамольный материал;

2) После третьего предупреждения следовал официальный запрет для издания помещать на страницах рекламу. Это значило лишить издание доходов;

3) Следующим шагом шел арест всего тиража, оставалась только подписка.

4) И, наконец, последняя стадия: приказ закрыть издание. Типичная формулировка тех лет: «Закрыть издание на 6 месяцев (в течение которых редакция могла «бороться» в судах) – навсегда». Почему была такая формулировка? Потому что по механизму этого законодательства издание мог возобновить только министр внутренних дел своим приказом. При этом все цензоры имели циркуляры, на что нужно смотреть, прежде всего:

a. Вопросы христианской веры;

b. Действия правительства;

c. Характеристики сословий;

d. Вопросы государственного строя;

e. Вопросы нравственности

После 1905 года появилось специальное осведомительное бюро. С одной стороны, оно должно было рассылать всем периодическим изданиям достоверную информацию из правительства. С другой, само бюро читало газеты и журналы. Все сотрудники разделяли между собой издания из столиц и из регионов. Каждый день они выписывали из изданий крамольные статьи, которые шли руководителю управления по делам печати.

Такие правила действовали до октября 1905 года. 9 января в стране началась революция. В октябре сложилась неразрешимая ситуация: студенты не учились, служащие и рабочие не работали. Попытались сначала включить карательные меры. Дядя Николая II Николай Николаевич был начальником генштаба и единственным кадровым военным из Романовых. Николай предложил ему диктаторство. Николай Николаевич был грубый, но неглупый человек. Он ответил: «У нас нет армии, чтоб всех перестрелять. Если я увижу рескрипт императора на мое имя о назначении меня диктатором, я приду к нему на аудиенцию и застрелюсь у него на глазах». Тогда к делу привлекли Витте, и он был главным идеологом манифеста 17 октября. Обществу были дарованы:

1) Свобода слова, печати, собраний, союзов;

2) Парламент;

3) Законодательные функции государственной думы.

Когда манифест опубликовали, общество было в эйфории. Цитата из одной газеты: «Городовые и околоточные казались переодетыми маркизами – так галантна и предупредительна сделалась полиция». В те дни журналисты печатали все, что считали нужным, из подполья вышла левая печать. И народ зачитывал эти журналы до дыр. Но правительство, сделав реверанс в отношении общества, решило остановиться. И, в первую очередь, начали давить печать.

В первые дни ноября были арестованы все лидеры левых подпольных газет. В конце ноября после этих арестов главное управление по делам печати опубликовало следующее распоряжение: «Так как ни в одном государстве не существует такой свободы печатного слова, которая не была бы ограничена определенными карательными законами, и у нас такие законы будут ограничивать свободу печати», 24 ноября 1905 г. последовали новые и последние для России временные правила печати.

Дело в том, что в 1905 году были просчитаны новые политические правила:

1) Предварительную цензуру для периферийных изданий отменили;

2) Отменили систему карательно-административных мер.

3) Упростилась подача формальных бумаг;

Теперь любой цензор, любой губернатор, беря в руки какой-то номер журнала или газеты, прочитав его и найдя признаки преступления, мог возбуждать уголовное дело в отношении редактора и издателя данного органа печати. Теперь запускался механизм судопроизводства в отношении печати.

Губернатор подавал иск, в котором просил суд разобраться и наказать. Начиналось следствие. Если преступление доказывалось, назначался штраф: за один кусок материала 50 рублей, за другой – 100 рублей. И максимальный штраф за 1 номер – 500 рублей. Для редактора была альтернатива штрафу: год тюрьмы. В Ярославле была газета «Северный край», собравшая все сливки либеральной оппозиционной элиты. Там сформировался особый редакционный совет. После первого же суда газету закрыли, и «Северный край» сменила «Северная газета». Состав пришел к цензору с просьбой открыть газету, и цензор разрешил, хотя понимал что там все те же люди. Таким образом были открыты «Северная молва», «Северный курьер», «Новый северный курьер», «Северная речь» – всего 5-6 переизданий. Они платили, их закрывали, они снова заявлялись, и вот последней попыткой была «Северная речь». Редактор у нее был Ливанов. В году у него было 47 дел, и у него было арестовано 47 номеров. Он не вылезал из зала суда. Откуда же появлялись деньги на все эти штрафы? Сначала платил редактор, издатель, члены редколлегии, и поскольку газета была читаемая, деньги начали давать подписчики. Наконец, Ливанов пробил брешь в семейном бюджете у своего брата, который занимался частной медицинской практикой. Последний номер, когда денег было брать неоткуда, газету закрыли, а Ливанов пошел в Коровники в тюрьму на год.